Планета для охоты - Страница 28

- Ора, спальник захвати! Скоро нас холодок прихватит.

- Момент!

- Так что будем заваривать?

Из палатки донеслось шуршание.

Не дождавшись ответа, Алексей засыпал в автоклав сухой мед, молоко, витаминный чай, а когда оглянулся, не удержал удивленного междометия. На каменном выступе стола горела свеча. Раэнгаоратила смотрела на него сияющими глазами:

- Хорошо?

- Ну-у! - Алексей покрутил головой. - Еще бы! Откуда?

- С Земли, - девушка мягко поправила фитилек. - Выключите свет, Альоша.

Алексей вырубил осветитель, и лагерь сразу погрузился в зыбкий оранжевый полумрак. Подстелив под себя непромокаемые спальные мешки, они с комфортом расположились у каменного стола.

- Ну вот теперь мы с вами как давным-давно, правда? Очень люблю живой огонь. Вот, ношу с собой для торжественных случаев...

Раэнгаоратила наполнила кружки дымящейся жидкостью. Алексей рассеянно следил за ее длинными пальцами. На душе было тошно. Короткий разговор с Сандрой по радиотелефону разбередил утихшую было внутреннюю боль. И в то же время он понимал: все прошло, кончилось, ушло безвозвратно. И было смутно и больно, будто кончилось детство, словно снилось солнце, а проснулся - и снова дождь. И еще не покидало чувство вины. Зачем Сандра приходила в лагерь? Заблудилась, случайно. Случайно? Пусть случайно, но ведь снова, как тогда в городе, она протянула ему руку для примирения, а он не смог. Не смог преодолеть в себе оцепенелости. Был сух, безразличен до неприличия, даже не расспросил как следует, что там у нее случилось... А, черт! Надоело все это самокопание, на-до-е-ло!

- ...Альоша, вы меня не слышите? - из сумбура образов, теснившихся перед его внутренним взором, медленно проступила реальность - точеное лицо Оры, затененные ресницами чуть удивленные участливые глаза.

- Прости, задумался, - Алексей виновато провел ладонью по лицу.

- Ой-ой, не надо! - девушка схватила его за руку, отстранилась, осматривая. Алексей удивленно следил за ее действиями - и вдруг она прыснула, рассмеялась, и эхо подхватило ее смех.

- Задумчивый рыцарь, вы стали похожи на... на трубочиста!

Опомнившись, Алексей глянул на ладонь, черную от копоти: угораздило же лапнуть за днище котелок! Представил свою физиономию и нехотя улыбнулся:

- Что, хорош?

- Дивно! - Раэнгаоратила снова перехватила его руку. - Давайте помогу, перемажетесь еще больше.

Она смочила платок водой и осторожно стерла сажу с лица Алексея. Чуткие пальцы девушки неожиданной лаской скользнули по его щекам.

- Ора, - сказал Алексей, все еще ощущая ее мимолетные прикосновения. - Ора, я думал, мне показалось. А почему мы вдруг перешли на "вы"?

Ресницы девушки взлетели, лукавые искорки озарили расширенные во мраке зрачки.

- Помните Окуджаву? "Зачем нам быть на "ты", к чему?"...

- ..."Мы искушаем расстоянья"? - Алексей улыбнулся. Включаясь в ее настроение, спросил: - Вы знаете Окуджаву?

- Его песни... - Лица Оры осветилось ответной улыбкой. - Кто искушает расстоянья, не может не знать их...

- Пожалуй. Ну а все же?

- Альоша... Для меня это такой обычай. Вот вы, наверно, часто бываете под землей, в пещерах, да?

- Естественно, такая работа.

- А для меня Пропасть - это... храм. Я ведь по специальности радиотехник. Спелеология для меня, скорее, увлечение, это... как бы это сказать... душа. А в душе, как в храме, все должно быть возвышенно... она замолчала. - Вы не слушаете. Наверно, я зря об этом.

Они смотрели на огонек свечи, не замечая подступавшего холода пещеры.

- Нет, нет, я весь внимание, - Алексей достал из кармана комбинезона аптечку, из нее - сигарету, наклонился, прикурил от свечи. - Вы будите во мне что-то такое давнее, полузабытое. И ведь было это раньше, но вот осталось только ощущение. Черт! Это ведь страшно важно, все то, что вы сказали, Ора! В душе обязательно должно быть хоть чуточку чище, чем вокруг нас. Иначе исчезает суть, ясность. И душа превращается в мусорную кучу, неотличимую от повседневности. Это чертовски тяжело, когда на душе болото! Простите, я, кажется, не о том.

- "Давайте горевать и плакать откровенно"... - чуть слышно сказала Ора.

- "То вместе, то поврозь, а то попеременно", - улыбнулся Алексей. Нет. Горевать, а тем более, плакать мы больше не будем.

- А вам уже легче, - сказала Раэнгаоратила и смутилась. - Вы не сердитесь, Альоша?

- За что?

- Я слышала ваш разговор с Сандрой... На спуске. Потом сообразила и отключила шлемофон. Страшно не люблю, когда лезут в душу, а сама - вот.

- Ерунда, - Алексей, внешне спокойно затушил окурок о камень.

- Нет, не ерунда, - девушка заглянула ему в глаза. - Вы поссорились?

- Наоборот, - усмехнулся Алексей. - Помирились! Только иногда не знаешь, что лучше...

- Худой мир лучше доброй ссоры. Но вы уже справились. Самое трудное позади.

- Да? И ждет меня дальняя дорога и интерес в казенном доме...

Девушка неотрывно смотрела на него.

- А вы не пара, - вдруг сказала она. - Не сердитесь, Альоша. Я не хочу вас сбивать. Просто вижу. Ваша удача еще впереди.

Слова больно кольнули в сердце. Не пара? Ей-то откуда знать: пара или не пара!

- Моя прапрабабушка была колдуньей, - как бы в ответ на его мысли улыбнулась Ора. - Я говорила, помните? Когда-нибудь вы вспомните меня и этот наш разговор и порадуетесь, что я оказалась права. Ну, пожалуйста, Альоша! - мягкой ладошкой она снова провела по его уже колючей от щетины щеке. И как тогда, в "Икаре", Алексей поразился ласковому покою, исходящему от ее рук: будто легкая пена ложилась на тлеющие болью уголья его души, и боль послушно отступает все глубже и глубже, оставляя невесомую теплую золу.